Письмо из министерства энергетики США в адрес гендиректора «Росатома» Алексея Лихачева с предостережением, что Запорожская АЭС «содержит ядерные технические данные американского происхождения, экспорт которых контролируется правительством Соединенных Штатов», как и призыв «не трогать», вызвало бурную реакцию в СМИ и недоумение профессионалов. Вот как прокомментировал ситуацию в диалоге с «РГ» эксперт по вопросам безопасности ядерной энергетики, доктор технических наук, профессор Владимир Асмолов — член группы международных советников при генеральном директоре МАГАТЭ.
— Первое и главное: характеристики американского ядерного топлива на Запорожской АЭС и расчетные коды для активных зон ее реакторов известны профессионалам давно. Нельзя утверждать, что такие коды (у нас свои, у американцев другие, у французов — третьи) полностью открыты, но они открыты для некоммерческих приложений — для их взаимопроверки, контроля. Да, в своем проекте АЭС для обоснования безопасности использовать, к примеру, американский Relap мы не можем. Но сравнить с ним свой код «Корсар» у нас столько было возможностей, что просто диву даешься, почему возник такой вопрос…Теперь по существу. Ядерным топливом американской компании Westinghouse загружены активные зоны четырех из шести реакторов Запорожской АЭС. В двух оставшихся — втором и шестом — продолжало работать ранее поставленное топливо российского производства. Загрузка американского топлива в российской геометрии (у нас в сечении тепловыделяющей сборки — шестигранник, у ТВС американского дизайна — квадрат) производилось на Запорожской станции после его пробных загрузок на Южно-Украинской АЭС. Именно там, еще до 2014 года, американцы начали такие работы в кооперации с НАЭК — главным в Украине оператором АЭС. В свое время был даже совместный обмен данными по отказам, в котором участвовали и российские организации. Американцы преодолевали огромное количество проблем, что возникли в самом начале. А с пробными партиями их топлива для реакторов российского дизайна картина была мало приглядной: большое количество отказов топливных элементов, слабая жесткость топливных сборок.
Одно время на Южно-Украинской АЭС пытались создавать так называемые гибридные зоны: одновременно ставили в реактор наше, традиционное для них, и американское топливо. ТВС от компании Westinghouse оказались хлипкие: стали гнуться активные зоны, твэлы — терять герметичность. Занимался этим и Харьковский АЭП, и Киевский АЭП, и мы всё об этом знали. Их оболочки топливных элементов отличаются от наших, где особый сплав циркония и ниобия, в худшую сторону. Об этом еще в конце 90-х годов мы выпустили совместный с американской Комиссией по ядерному регулированию отчет. Это был уникальный для того времени прецедент: отчет выпущен в США, и в нем были показаны преимущества российского ядерного топлива — по разным аспектам, и в особенности по оболочкам.
Добавлю еще несколько слов о расчетных кодах. В письме, насколько знаю, упомянут нейтронно-физический групповой код — ничего особенного из себя не представляет. Нормальный код, и все. Повторю: для нас они никакая не новость, мы давным-давно про них все знаем, поскольку в рамках МАГАТЭ и ОСЭР вели совместные программы.
Иной вопрос, что Westinghouse — он сам по себе, это коммерческая организация. А на государственном уровне в США есть Комиссия по ядерному регулированию — NRC. И все эти коды у них тоже есть — может быть, немножко в других версиях. Совместные обоснования правильности расчетов по этим кодам (нашим и не нашим) более 30 лет идут по всем международным программам. Их Relap и наш «Корсар» по сути своей и смыслу одинаковы, все упирается только в степень верификации и валидации, которая сегодня одинакова.
